Экономколлегия ВС, руководясь пояснениями ВАС о свободе договора, решила, что стороны вправе предусмотреть в контракте плату за досрочный и немотивированный отказ от него. адвокаты таковой подход разделяют, но 3 нижестоящие инстанции посчитали в противном случае: компенсация была названа пеней, а значит, идёт вразрез правовой природе неустойки.
Месяц назад экономическая комиссия Верховного суда РФ засвидетельствовала возможность определить в контракте аренды компенсацию за его досрочное и немотивированное расторжение (См. "ВС засвидетельствовал правомерность компенсации за досрочное расторжение договора"). Сделала она это в рамках спора ООО "Меркатор Калуга", арендатора нежилого помещения в Калужской области, и его арендодателя ООО "Боровский завод агропластмасс" (потом – Завод) (№ А40-53452/2014). Таковой подход ВС Константин Галин, старший адвокат "Некторов, Савельев и партнеры", полагает весьма актуальным в современных условиях кризиса. "Арендодатели пробуют удержать существующих арендаторов методом понижения арендных ставок, но вместо желают обеспечить долгий период аренды либо получить компенсацию за немотивированное расторжение договора", – растолковывает он.

"Идёт вразрез правовой природе неустойки…"

Сам спор начался с того, что в апреле 2012 года стороны заключили контракт аренды периодом на пять лет, по условиям которого "Меркатор Калуга" заплатил Заводу 1,771 миллионов рублей. задатка. Наряду с этим в контракте агенты закрепили, что эта сумма не является платежом аренды за первые месяцы, а "держится арендодателем в качестве гарантии подобающего исполнения обязанностей арендатором". Так, в случае если "Меркатор Калуга" пожелает аннулировать контракт до истечения его периода по намерено не оговоренным причинам, то Завод оставляет задаток себе "в качестве пени". Наряду с этим в случае если от сделки откажется Завод, то он обязан быть вернуть задаток в двойном размере.
По "досрочному" сценарию все и случилось: В начале 2014-го "Меркатор Калуга" аннулировал контракт по своей инициативе, а Завод, со своей стороны, удержал задаток. Но, согласно точки зрения "Меркатор Калуга", односторонний отказ от выполнения сделки – не основание для употребления меры ответственности в виде пени. Организация отправилась опротестовывать условие договора в суд и добилась своего: положение было обьявлено нелегетимным.
Штраф за отказ от сделки все 3 инстанции квалифицировали как неустойку, определив, что он идёт вразрез ее правовой природе – "как меры ответственности, используемой за нарушение прав гражданина". Досрочное расторжение договора в одностороннем режиме не является гражданско-юридическим нарушением (ненадлежащим выполнением обязанностей), а обусловлено реализацией арендатором представленного контрактом права, рассудили суды, а значит, установленный "механизм расторжения договора" идёт вразрез нормам гражданско правового регулирования.

Норма без запрета обязана рассматриваться как диспозитивная

Но таковой подход исправил ВС, куда этот спор дошел по претензии Завода: все акты нижестоящих инстанций экономколлегия (Елена Борисова, Елена Золотова и Ольга Киселева) аннулировала и в иске "Меркатор Калуга" отказала.
Свои мотивы тройка ВС растолковала в не так давно обнародованном определении. В первую очередь судьи апеллировали на ст. 421 ГК РФ, где закреплен принцип свободы договора, и на статьи 619, 620 этого закона [досрочное расторжение договора по притязанию арендодателя/арендатора], которые, как подчеркнули они, не содержат запрета на досрочное расторжение по другим основаниям – не установленным в этих нормах. Так, стороны вправе определить и основания, и условия для преждевременного отказа от сделки, рассудила экономколлегия: например, обусловить право на односторонний отказ от обязанности потребностью оплаты конкретной финансовой суммы иной стороне, каким образом это и было в случае с Заводом и "Меркатор Калуга".
Совершили ошибку нижестоящие инстанции и в квалификации спорной суммы, рассудила экономколлегия. Это не неустойка, а компенсация, которая должна быть уплачена одной из сторон при отказе от договора, поясняется в определении ВС. Да и то, что именуется она в контракте пеней, не изменяет ее сути – течь любой стороне возможность аннулировать контракт без разъяснения причин, а не привлекать к ответственности.
Апеллировали судьи ВС и на постановление Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 года № 16 "О свободе договора и ее пределах", соответственно которому в случае если норма не содержит очевидно отражённого запрета на установление условия договора, хорошего от установленного в ней, и отсутствуют критерии императивности, то она обязана рассматриваться как диспозитивная. При таких обстоятельствах различие условий договора от содержания этой нормы само по себе не может служить основанием для признания их недействующими. Потому, что же ГК Российской Федерации допускает каждые методы обеспечения обязанностей, то и нет оснований для признания недействующим спорного положения договора аренды между Заводом и "Меркатор Калуга", которое нацелено на обеспечение выполнения арендатором его условий и гарантию абсолютно законных интересов арендодателя, сделала вывод "тройка".
Заостряла внимание экономколлегия кроме того на том, что контракт аренды был завизирован агентами без замечаний и опровержений со стороны "Меркатор Калуга". И соответственно, рассудила "тройка", обращение организации о недействительности спорного условия после направления извещения о досрочном расторжении без указания каких-либо мотивов нацелено на невыполнение появившегося между сторонами обязанности.

Новый принцип эстоппель

Это определение экономколлегиии – значимый шаг в сторону либерализации российского обязательственного права, считает Галин. ВС подхватил общую позицию Пленума ВАС о механизме определения императивного либо диспозитивного характера нормы ГК, исходя из цели нормативного регулирования, а не из буквального прочтения формулировки статьи действующих нормативно правовых актов, говорит он. Помимо этого, экономколлегия применила новый для российского права гражданина принцип эстоппель, считает Галин. "ВС отметил, что аргумент о недействительности условия о плате за немотивированное расторжение договора нацелен на невыполнение появившегося между сторонами обязанности, потому, что, заключая контракт, арендатор знал об этом условии, но не сделал каких-либо замечаний либо опровержений", – растолковывает он.
Поддерживает подход экономколлегии и Юлия Боброва, адвокат судебно-арбитражной практики адвокатского бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры". Она указывает, что сейчас возможность определить плату за отказ от договора прямо предусмотрена в ГК Российской Федерации – в п. 3 ст. 310 новой редакции, действующей с 1 июня 2015 года. "Этот университет заимствован из зарубежного права при реформе ГК и ориентирован на соблюдение баланса интересов сторон при одностороннем отказе от договора, который в большинстве случаев заявляется в случае нарушения договора агентом", – говорит она. ВС посчитал вероятным применить правила, сложившиеся в деловом обороте и подхваченные законодателем, а в качестве обоснования потребил принцип свободы договора, разъясняет Артем Кукин, партнер "Инфралекс".
Плата за расторжение (break-up fee) является ответственным юридическим инструментом, обширно применяемым в государствах с развитой коммерческой хозяйственной жизнью, делится кроме того Павел Хлюстов, начальник департамента по разрешению судебных споров коллегии адвокатов "Барщевский и партнеры". "Но позиция нижестоящих судов говорит о том, что большая часть наших судей пока не готово адекватно принимать общепринятые во всемирной коммерческой практике инструменты контрактного права", – сокрушается он.